Статьи

На земле Шмаковской обители пролилась кровь мучеников

19.08.2012

Продолжая начатую тему исповедничества и мученичества, публикуем доклад наместника Свято-Троицкого мужского монастыря в п. Горные Ключи игумена Василия (Кулакова). Доклад был прочитан на февральской V межрегиональной научно-практической конференции «Почитание российских новомучеников и исповедников ХХ столетия».

Началу закрытия монастыря положили декреты советской власти об отделении Церкви от государства и национализации церковного имущества. Однако практическое их исполнение на Дальнем Востоке началось с 1923 года. До этого времени монастырь продолжал существовать в сложных условиях гражданской войны, начавшейся в Приморье летом 1918 года.

Впервые монастырь подвергся разорению в июле-августе 1918 года в связи с отступлением войск Красной армии, вытеснявшихся с юга Приморья под давлением Белых войск и их иностранных союзников. Подавляющая часть братии покинула монастырь, опасаясь беззаконной расправы со стороны красно-

гвардейцев. И это было не напрасно, потому что оставшиеся в обители для охраны храма монах Павлин и другой монах на монастырской лесной даче были зверски убиты. Святыни храмов были кощунственно осквернены. Все ценное было разграблено солдатами и некоторыми крестьянами из соседних деревень, враждебно настроенными к монастырю. Были сожжены деревянная Иннокентиевская церковь, хлебный амбар, монастырская лавка, игуменский корпус, где кроме келий настоятеля и братии находились библиотека и канцелярия. После ухода красных в сентябре 1918 года возвратились игумен Сергий с братией и начали восстанавливать обитель.

К сожалению, о последнем периоде жизни монастыря сохранилось мало сведений. Но можно с определенной уверенностью сказать, что в конце 1918‑го — 1920‑х годах во Владивостокской епархии продолжалась работа епархиального совета, благочиний, приходов и монастырей. Без сомнения, в Свято-Троицком монастыре в это время поддерживался ранее заведенный порядок.

Это подтверждается материалами из архивных фондов Приморского губернского комитета РКП(б) за 1923 год. Признав хозяйство Уссурийского мужского монастыря культурным и опытным и по существу колхозом, губком все имущество изъял и передал его 23 апреля 1923 года в ведение Приморского земельного управления. В октябре 1924 года монастырь был закрыт под предлогом перевода туда сельскохозяйственного техникума. В таких условиях настоятель с большинством братии приняли решение покинуть обитель.

Тяжело пришлось инокам обители в годы гонений на церковь. Вот что мы читаем в книге «Русские православные пастыри», изданной в Харбине еще в 1942 году:

«В сонме страдальцев XX века за Христа находится и о. Павлин, иеромонах Шмаковского Свято-Троицкого Уссурийского монастыря. Вот, что рассказывает о его мученической кончине протоиерей Аристарх Пономарев в журнале «Вера и жизнь» за 1925 год:

«Оставшись за старшего в опустелой обители, о. Павлин стал готовиться «к встрече» красноармейцев.

Один за другим стали входить в монастырские врата со штыками наперевес красноармейцы.

— Товарищи, там монах есть, он знает, где спрятаны деньги! — среди общего гама прокричал кто-то.

— Позвать водолаза чернохвостого! — заревело несколько глоток.

Монах был в храме и коленопреклоненно молился перед плащаницею Божией Матери.

Схватив спокойного и величавого в своем священном одеянии души и тела о. Павлина, молодые люди со штыками, направленными в грудь, стали забрасывать его вопросами:

«Где спрятана монастырская казна, где золотая утварь, где казначей?.. ». Немного отстранив от себя безумцев, о. Павлин, истово перекрестясь перед святою иконою Богоматери, спокойно сказал:

— Не устрашайте вы меня вашими штыками, а лучше опустите их. Я сам ходил в рукопашный бой с врагами Родины моей, а потому вы меня не устрашите. По чистой совести скажу вам, что богатств мы не имели, кроме того, что перед вашими глазами.

Посыпались удары прикладами и шомполами. Несколько штыков устремилось в ноги о. Павлина. Скоро из голенищ сапожных полилась алая кровь. Потом несколько красноармейцев подхватили

о. Павлина подмышки и повели из церкви. Красными стопами запечатлевая свое последнее исхождение их храма, о. Павлин был выведен на двор. При виде страдальца многие не удержались от слез, но нашлись и такие, что осыпали его потоком бранных слов и проклятий. Но вот толпа поспешно расступилась, дав дорогу комиссару.

Тот, быстро подойдя к о. Павлину и выхватив из болтающихся ножен саблю, нанес блеснувшим лезвием удар по лицу изнемогавшего о. Павлина. Но дивно: этот удар по лицу, рассекший почти на две половины между глазами лоб страдальца, на миг собрал все силы угасающего богатыря духа и, к удивлению, граничащему с ужасом, замершей в молчании толпы, о. Павлин не упал, а только тверже став на проколотых ногах, как бы ожидал нового удара. Комиссар поспешно скрылся в толпе…

Не дождавшись нового удара, о. Павлин двинулся куда-то. Залившая его лицо липкая кровь, смешавшись с пылью, моментально запеклась и образовала темно-коричневую маску. Отец Павлин упал. Стон и непонятные звуки, вылетавшие из проколотой груди, свидетельствовали о боли и мучениях о. Павлина. Какой-то солдатик, сжалившись над несчастным, вонзил ему в сердце штык. И верный воин предал дух свой Царю-Христу…».

---