Благая весть длиною в жизнь

В праздник Рождества Христова, 7 января 2018 года, мы отмечаем еще одно приятное событие — исполняется 25 лет с начала выхода православной страницы «Благовест» в газете Тихоокеанского флота «Боевая вахта».

Всё это время в качестве выпускающего редактора тематическую вкладку готовил к печати известный приморский военный журналист М.С. ЕГОРОВ, отметивший минувшим летом свое 85-летие — получается, что Марлен Сергеевич старше родной газеты. «Боевая вахта», выходящая в печать с 1934 г., в 2018 г. отметит 84-й год издания.

 

ВЫСОКАЯ НАГРАДА

У газеты-орденоносца имеется награда, врученная впервые в истории военной печати в 1996 г.: за духовно-нравственное и патриотическое воспитание тихоокеанцев и их семей Русская Православная Церковь наградила «Боевую вахту» медалью Святого благоверного князя Даниила Московского III степени.

За четверть века в газете моряков-тихоокеанцев вышло более двухсот номеров православного приложения.

— «Благовест», являясь совместным выпуском редакции «Боевой вахты» и Владивостокской епархии, из месяца в месяц отражает ту духовно-нравственную работу с личным составом, в результате которой на наших с вами глазах стали открываться перспективы для возрождения института военно-морского духовенства, — отмечает митрополит Владивостокский и Приморский Вениамин. — В числе ветеранов «Боевой вахты» нам особо приятно отметить выпускающего редактора «Благовеста» М. С. Егорова, награжденного медалями «За церковные заслуги перед Владивостокской и Приморской епархией» I и II степеней, а также ответственного секретаря «Боевой вахты» Н. П. Журова, поощренного Архиерейской грамотой.

«Благовест» стал издаваться во Владивостоке с 1993 г., а в 1994 г. у епархии появляется уже собственное издание — «Приморский благовест», готовить его первый номер в печать также помогал Марлен Сергеевич. Поэтому сегодня «Приморский благовест» попросил юбиляра поделиться воспоминаниями и о долгом творческом пути, и о вехах православной журналистики — ведь ее возрождение на Тихоокеанских рубежах совпало с восстановлением в нашем крае церковной жизни.

 

КАК НА ПУСТОМ МЕСТЕ

Осенью 1992 года Марлен Сергеевич Егоров познакомился с владыкой Вениамином, который в октябре вернулся в родное Приморье, чтобы, после рукоположения в Богоявленском кафедральном соборе Москвы во епископа Владивостокского и Приморского, приступить к управлению Владивостокской епархией, восстановленной решением Священного Синода 31 января 1991 года.

— На территории епархии был сущий развал, с молитвой и верой принялись мы обустраиваться на пустом практически месте, — вспоминает владыка Вениамин. — Помню напутствие, которое получал от Патриарха Алексия II в Богоявленском соборе в праздник Рождества Пресвятой Богородицы, 21 сентября 1992 года, при вручении Архиерейского жезла: Его Святейшество радовался, что с появлением архиерея многочисленная Владивостокская паства сможет приобщиться к вере, но и сокрушался, сколь огромны были на земле Приморской духовные разрушения, наступившие в результате долгих лихолетий, словно ураган пронесся над нашим краем, ураган атеизма, оставивший поругание святынь, разрушение обителей и опустошение душ… К 1992 году на весь наш большой край осталась дюжина священников и порядка 8 приходов, трудности были, конечно, повсюду. Но с Божией помощью всё преодолевали…

Вот так же, на пустом, в общем-то, месте, создавался и первый «Благовест»… Марлен Сергеевич рассказал тогда владыке Вениамину о встрече, которая произошла у него месяцем ранее в Москве с одним из видных иерархов Церкви, владыкой Питиримом (Нечаевым), митрополитом Волоколамским и Юрьевским, возглавлявшим в те годы издательский отдел Московской Патриархии.

— От московских коллег я узнал, что открывается перспектива возродить взаимодействие между Церковью и Вооруженными Силами, и одним из первых шагов на этом пути может стать создание печатного издания — кстати, название «Благовест» выбрал тогда сам владыка Питирим. А издателем намеревалась стать общественная организация, развивавшая идею возрождения в Вооруженных Силах России института военного духовенства, — рассказывает М. С. Егоров.

Так и получилось, что выпуск православной военно-морской газеты опробовали сначала в столице, причем выходил тот пробный «Благовест» на чистом энтузиазме: Марлену Сергеевичу удалось заручиться поддержкой редакции «Красной звезды», на базе одного ее дочернего издания сверстать четыре полосы и отпечатать тираж там же, в Москве. Помогли «по старой памяти» и бывшие коллеги из «Боевой вахты», кто к тому времени перебрался из Владивостока в столичное издательство. Доброе дело журналистскую братию воодушевило, подключились и работники в печатном цеху, отливавшие газетные строчки на линотипах: «С Дальнего Востока журналист приехал, давайте поможем!». На первую полосу удалось заполучить интервью и фото Патриарха Алексия II. В результате вышедшее издание стало прообразом того, уже тихоокеанского «Благовеста», который с 7 января 1993 года благословением владыки Вениамина стал выходить при «Боевой вахте».

 

СЛЕД ВЛАДЛАГА

«Ничего себе в столицу съездил, — восхищались затем сослуживцы, — отправлялся на отдых, а вернулся с новой газетой! Трудиться, наверное, пришлось весь отпуск?» — «Неделю! — отвечал Марлен Сергеевич. — Новую газету успели выпустить за неделю!» 

Такое и сегодня, в век компьютерных технологий, представить непросто, а уж двадцать пять лет назад осуществить подобный прорыв можно было лишь чудом, ведь необходимо было собрать, написать и вычитать материал, вручную разверстать макеты, отлить строчки, клише и иллюстрации, наконец заручиться помощью коллег и получить добро от руководства! Даже владыка Питирим, благословляя на начинание, сказал приморскому журналисту: «Вы отчаянный человек!». А неделю спустя — с отрадой рассматривал тираж, не просохший еще от типографской краски.

Узнав, что Марлену Сергеевичу пора возвращаться на Дальний Восток, владыка Питирим с грустью признался: «Вы не представляете, как мечтаю я приехать в ваши края…» Оказывается, в 30-е годы отец будущего владыки, священник Владимир Нечаев, отбывал заключение под Владивостоком, в пересыльном лагере. Владимир Андреевич и Ольга Васильевна Нечаевы, родители владыки Питирима, оба происходили из семей духовенства, в их собственной семье родились одиннадцать детей. Служил Владимир Андреевич в Тамбовской губернии, в Ильинском храме города Козлова. Кстати, среди его прихожан был известный селекционер И. В. Мичурин… Священника Владимира арестовывали несколько раз — сначала в 20-е годы, во время обновленческого раскола, затем в 1930-м.

— Я запомнил, что пришли за ним ночью, и что небо было звездное… Отец никогда не рассказывал о своем заключении, которое он отбывал в ДальЛАГе под Владивостоком, — вспоминал владыка Питирим. — Насколько оно было тяжело, можно судить хотя бы по тому, что старший брат, поехавший навестить его во время заключения, увидев его, не узнал… Когда в 1935 г. отец вернулся из лагерей, семья перебралась под Москву, в Троице-Голенищево.

Годы, проведенные в лагере для пересыльных под Владивостоком, не прошли даром: в 1937 г. у о. Владимира случился инсульт, и 17 декабря, в день памяти великомученицы Варвары, он умер; отпевали о.Владимира в Богоявленском соборе Москвы. «Горе, конечно, было большое, — говорил владыка Питирим, — но со временем мы поняли, что это была милость Божия: останься он в живых, его бы опять арестовали, а те, кого забирали в 37-м году, назад уже не возвращались — им давали «10 лет без права переписки», и всё…» Как запомнилось Марлену Сергеевичу, владыка Питирим мечтал, чтобы во Владивостоке появилась возможность почтить память жертв репрессий и гонений за веру. В наши дни такой памятный комплекс был воздвигнут в районе Лесного кладбища, где перезахоронены останки пяти тысяч репрессированных, а на фоне темных плит установлен убеленный Крест с изображением распятого Господа Иисуса Христа.

— Так важно, что в приморской столице отдана дань памяти пострадавшим за веру Христову в XX веке, — убежден М. С. Егоров, — произошло это, в том числе, и по молитвам владыки Питирима…

Но вернемся в Москву, в 1992-й год. Прощаясь, Его Высокопреосвященство еще раз поблагодарил Марлена Сергеевича за понесенные труды по выпуску военного православного издания и попросил: «Подумайте, пожалуйста, над возможностью издавать такую газету на флоте…»

 

НЕ СДАВАТЬСЯ!

Наверное, кто угодно мог тогда, осенью 1992 года, сдаться, отказавшись от непосильного шанса, но только не М. С. Егоров — просто потому, что отступать не привык! Такая у него закалка — военное детство, пример отца, морского офицера, пример семьи, много испытавшей, перенесшей эвакуацию, претерпевшей лишения и переезды.

Характеризует себя наш герой по-военному прямо и четко: «Я человек легендарный, — сказано, конечно, с долей самоиронии, но в то же время каждый, кто знаком с Марленом Сергеевичем, согласится, что данный им самим о себе отзыв совершенно объективен, потому что доказан опытным путем, всей его продолжительной жизнью, вмещающей сотни судеб, десятки мест пребывания и несколько эпох. — А легендарный, потому что с таким именем на флоте больше никого нет!».

Легенда его действительно начинается с рождения, когда папа решил назвать сына в память о вождях мирового пролетариата, имя объединяло первые слоги их фамилий и звучало для русского уха не совсем обычно. Но еще более интересна в этой истории с наречением — позиция мамы, Елены Эммануиловны, сельской учительницы и ворошиловского стрелка, увлекавшейся пением и живописью, о которой Марлен Сергеевич и сегодня отзывается: «Мудрая была женщина…» Она не стала перечить мужу, приняла волю главы семьи, возможно, потому что расслышала созвучие с именем ее любимой кинозвезды Марлен Дитрих, в которой многим в ту наивную эпоху виделся образ ангела, созданный волшебством кинематографа. Зато через какое-то время такое супружеское взаимоуважение к решениям друг друга принесло плоды: когда подошло время крестить детей, папа Сергей Федорович, комиссар и политработник, в свою очередь, не стал противиться тому, чтобы над его сыном Марленом и доченькой Идеей совершилось Таинство.

— И всю жизнь Господь нас хранил! Родился я в Псковской области… Так вот, когда я был совсем маленьким, над головой у меня разорвалась шаровая молния, мама тогда сильно испугалась. Затем, в годы Великой Отечественной, вспоминается по меньшей мере пять опасных ситуаций, когда мы могли погибнуть. По пути из Риги, где мы оказались накануне войны, нас чуть не отравили. Эвакуировались в Архангельск, где было много деревянных домов, и фашисты бросали на них бомбы-зажигалки, крыши вокруг вспыхивали, лопались стекла… Страшно! Звуки летящих снарядов скоро научились различать, от резкого гула каждый раз сжималось сердце. Но старожилы успокаивали: если бомбы гудят, значит, даст Бог, пронесет, мимо они летят. Еще помню массированный налет, случился он как раз в то время, когда многие жители собирались покинуть город, люди наскоро заворачивали пожитки в простыни и с этими белеющими узелками так и бежали. Спустились сумерки, но в северных широтах был в разгаре сезон «белых ночей», так что простыни для фашистских самолетов стали как мишени. Смотрим: немецкие асы разряжают по этим простыням очередь за очередью. Все, кто бежал, попадали, притаились. Вот и мы лежим, уткнувшись в землю, в морошку, пули рядом свистят, чуть не задевают, вокруг уже убитые есть, раненые. А над нами и тогда Господь смиловался!

Когда в 1942 г. Сергея Федоровича послали в командировку на остров Диксон, являвшийся важной стратегической точкой Северного морского пути, по которому союзники могли снабжать СССР поставками, он вызвал родных к себе. Но пассажирский лайнер, на который собиралась семья Егоровых, попал под обстрел и затонул.

Завидев на другой день Елену Эммануиловну, председатель женсовета оторопела, затем перекрестилась: «А мы думали, вы все уплыли на том пароходе, уже похоронку собирались отправлять, видела ваши имена в списке пассажиров…»

Имя соседа, Павла Николаевича Васильева, врезалось в память мальчика Марлена на всю жизнь. Это он, флагманский штурман, отговорил тогда их маму, предложив переправить семью на остров на военном корабле. Очевидцы рассказывали, что трагедия произошла прямо у берегов Диксона, на рейде: «Вражеский линкор потопил пароход, единицам из команды и немногим пассажирам удалось спастись. Но большинство людей утонуло, потому что выжить в такой холодной воде было почти невозможно… И представьте, что весь этот ужас происходил на глазах отца, который в те минуты участвовал в организации обороны Диксона и думал, что мы — на тонущем пароходе…»

 

ЧЕЛОВЕК-ЛЕГЕНДА

В военные годы офицерская семья Егоровых побывала в Москве и Ленинграде. Уже после окончания войны проехала через Румынию и Югославию, до Венгрии. «Помню, в Будапеште в те дни, когда отец, русский офицер, шел в морской форме, местные жители отдавали ему честь, благодарили: вы наши освободители!»

Простые люди в Европе очень тепло принимали нас, русских, при каждой возможности чествовали, старались отблагодарить… А Победный май запомнился небывалым ощущением счастья, словно наступил вечный праздник, люди вне себя от радости выбегали из домов, обнимались, вокруг гремели залпы из всех орудий. В майские ночи 1945-го на улицах было светло, столько раздавалось праздничных залпов!».

После войны родители уже так и доживали свой век в городе Измаиле, на Дунае: отец, Сергей Федорович, уйдя в запас, неожиданно увлекся… сценой, участвовал в становлении Народного театра и с успехом выступал на сцене Матросского клуба. А юный Марлен, окончив в Измаиле с золотой медалью школу, поступил в Высшее военно-морское инженерное училище в городе Пушкине (Царское село, под Ленинградом), после окончания которого вдруг рванул… на Тихоокеанский флот. И увез с собой молодую жену Евдокию Николаевну, с которой познакомился в 1955 г., и новорожденную дочь. Рассудил так: «На Севере бывал, на Балтике проходил стажировку, на Черном море прошел не одну сотню миль на крейсере, осталось Дальний Восток посмотреть…» И настолько им живописные тихоокеанские берега приглянулись, что молодая семья Егоровых решила остаться и проживает во Владивостоке вот уже 60 лет — с 1957 года! В конце 50-х была служба на эскадренном миноносце «Ревностный» и крейсере «Александр Суворов». В 60-х Марлен Сергеевич возглавлял лабораторию военно-морской кафедры Дальневосточного технического института рыбной промышленности и хозяйства. Затем стал профессиональным журналистом и был признан как поэт-маринист, публиковался в газетах «Боевая вахта», «Красное знамя», «Суворовский натиск», в журналах «Советский воин» и «Морской сборник», в поэтическом сборнике «Океанские горизонты». С 1985 г. — в отставке в звании капитана 2 ранга.

Удивительная судьба — отчаянный человек, как сказал о нем когда-то владыка Питирим; человек с редким именем, человек-легенда, исколесивший Россию и пол-Европы, он находит свое счастье и призвание на далеких тихоокеанских рубежах, где сегодня милостью Божией вновь возносятся храмы, укрепляется Православие и реет стяг с Андреевским крестом.

А наш герой эту благую весть облекает в такие строки:

 

Здесь праздника народного начало,

Здесь океанский прикрываем фланг.

Здесь Родины восточные причалы

Андреевский взметнули в небо флаг!

 

Говорят, если люди пишут стихи, то помогает им в этом Бог. Потому что стихами можно воспарить над прозой жизни.

Марлен Сергеевич пишет всю жизнь…

Перейти к разделу >> Перейти к номеру >>