Интервью

«Пришло время собирать камни, бездумно разбросанные в прошлом»

07.06.2007

17 мая в храме Христа Спасителя в Москве торжественно подписан Акт о каноническом общении и восстановлено единство в Поместной Русской Православной Церкви. Значение предстоящего события Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II прокомментировал в интервью информационному телеканалу «Вести».

— Добрый день, Ваше Святейшество.

— Добрый день.

— Сначала мы хотели бы попросить Вас рассказать, в чем были причины трагического разделения нашей Церкви, произошедшего в XX веке?

— В первую очередь, я думаю, что те трагические события, которые произошли в нашей стране в результате революции и Гражданской войны, вынудили и архипастырей, и миллионы эмигрантов выехать за рубеж. И те, кто выехал за рубеж, и архипастыри, и священнослужители не принимали Советской власти и не были готовы ни к каким контактам с Советской властью.

Ну а то, что пришлось пережить Церкви в России, я думаю, на Западе очень даже трудно представить. Те гонения, те репрессии, расстрелы, которые происходили только за веру в Бога, я думаю, сравнимы только с гонениями на христиан первых веков христианства. На Бутовском полигоне, на этой общей могиле, где десятки тысяч расстреляны и множество из них причислены уже к лику святых за их подвиг, чувствуешь то страшное время 20-х, 30-х годов, которые пришлось пережить.

В 1921 году резолюции, которые были приняты в Сремских Карловцах иерархами Русской Зарубежной Церкви, не были одобрены Святейшим Патриархом Тихоном, потому что он считал, что Церковь должна быть вне политики. Можно по-разному оценивать роль митрополита Сергия, впоследствии Святейшего Патриарха Сергия. Но я убежден, что он делал попытку спасти Церковь и показать безбожной власти, что Церковь не контрреволюционная организация, что Церковь всегда в своей истории была со своим народом и со своей родиной. Но позиция митрополита Сергия не была принята за рубежом, и все это создало предпосылки к тому разделению, которое царило и продолжалось 80 лет.

— Ваше Святейшество, а что же мешало диалогу двух частей Русской Церкви на протяжении этих 80 лет жизни в разделении?

— Ну, во-первых, не было правдивой информации о жизни Церкви за рубежом. Были резкие высказывания и с одной, и с другой стороны. Многие не верили в ту информацию, которая поступала о жизни Церкви, и официальных контактов не было. Отдельные личные контакты были, когда наши священнослужители приезжали в Западную Европу, то архиепископ Женевский Антоний (Борташевич) с любовью принимал их. Многие священнослужители приезжали в нашу страну, и мы с любовью встречали их, знакомили с нашими святынями, рассказывали о жизни Русской Православной Церкви. Но должно было пройти время, чтобы настало время собирать камни и преодолевать разделение.

— А вот общее сопротив-ление, которое, может быть, было с обеих сторон, трудно было преодолеть на этом пути к сближению?

— Я думаю, что самой большой ошибкой на этом пути было решение Синода Русской Зарубежной Церкви о создании параллельных приходов на нашей канонической территории. Против этого выступал целый ряд иерархов Русской Зарубежной Церкви. Но, тем не менее, это решение было принято, и оно породило разделение у нас внутри.

Не было идейных священников, которые перешли в приходы Русской Зарубежной Церкви на нашей канонической территории. Чаще всего это были священнослужители, которые по разным причинам подвергались каноническим прещениям со стороны своих законных иерархов. И, конечно, они высказывались против объединения, потому что большинство из них имели канонические нарушения, за которые надо было отвечать. Я думаю, что и за рубежом не все воспринимают объединение, которое происходит, с пониманием и радостью. Потому что усиливается свидетельство о единстве Православной Церкви. Происходит собирание русского народа. А это далеко не у всех вызывает радость: некоторые проявляют по этому поводу беспокойство.

— Ваше Святейшество, а вот уже в последние годы какие события Вы могли бы назвать ключевыми на пути к объединению? Вы уже упомянули совместную мо-литву в 2004 году на Бутовском полигоне, или вот в 2006 году мы торжественно принимали в России и перезахоранивали прах императрицы Марии Федоровны...

— Я сказал уже, что важнейшие вехи — Юбилейный Архиерейский Собор 2000 года, встреча Владимира Владимировича Путина с митрополитом Лавром и Архиерейским Синодом в Нью-Йорке, и приезд делегации Русской Зарубежной Церкви в Россию в 2004 году, когда митрополита Лавра сопровождали 2 иерарха и 18 священнослужителей. Они посетили множество монастырей, множество храмов, их всюду принимали как братьев по вере, которые долго не были в России.

Мы много говорили о том, что нужно восстанавливать молитвенное и евхаристическое общение между двумя частями Русской Церкви — Московским Патриархатом и Русской Зарубежной Церковью. Но молитвенное общение уже было восстановлено приездом в Россию представительной делегации во главе с митрополитом Лавром. Молитва на Бутовском полигоне, на этом святом и трагическом месте, соединила нас. У нас общее понимание и общее отношение к тем подвижникам веры и благочестия, которые отдали свои жизни, и общее отношение к тем, кто пострадал в годы лихолетий в России.

— Ваше Святейшество, начиная с 17 мая, с праздника Вознесения Господня, любой прихожанин Русской Церкви в Отечестве может посещать храмы Зарубежной Церкви и наоборот. Придется как-то согласовывать традиции, которые, возможно, различаются. Вот, например, в России сильно изменилась за последние 20 лет приходская жизнь. Прихожане стали чаще приступать к Таинствам. Как придется это согласовывать одно с другим?

— Я думаю, что здесь не будет никаких осложнений, потому что традиции надо бережно сохранять. Если в зарубежных приходах или в зарубежных епархиях за эти годы возникли какие-то свои традиции, к которым привыкла русская эмиграция, мы будем их уважать. Что касается причащения Святых Христовых Таин, то здесь все должно проистекать из готовности человека приступать к Чаше Христовой и благословения духовника. Я думаю, что здесь у нас нет противоречий между позицией Московского Патриархата и Русской Зарубежной Церковью.

— А кроме церковно-канонических, какие еще Вам видятся исторические, социальные и культурные последствия воссоединения?

— Я думаю, что это объединение является одним из значительных факторов прекращения Гражданской войны и преодоления ее последствий. Потому что именно Гражданская война вынудила миллионы людей покинуть свою родину и жить в изгнании. Мне приходилось встречаться в начале 60-х годов с первой волной русской эмиграции в Париже, я могу свидетельствовать, что все они жили любовью к Родине, к России. Все они надеялись вернуться. Но не судил им Бог.

А для истории Церкви и государства это событие особенно значительное, за которое нужно благодарить Бога, что Он помогает нам в это время духовного возрождения собирать камни, которые были бездумно разбросаны в прошлом.

— Многие в светском обществе обеспокоены таким вопросом: как будет осуществляться управление имуществом Русской Церкви, которое находится за границей?

— В Акте четко сказано, что Русская Православная Церковь За рубежом независима и самостоятельна в решении финансовых и имущественных вопросов. И то, что осталось и сохранено Русской Православной Церковью За рубежом за эти десятилетия, и то, что построено ею, останется принадлежать ей, и мы не будем претендовать на это.

Пресс-служба Московской Патриархии. В сокращении.

 

 

---