Статьи

В. Р. Легойда: «Мы никогда не отказываемся от диалога»

09.12.2014

Председатель Синодального информационного отдела В. Р. Легойда ответил на вопросы интернет-издания «Православие и мир».

— Владимир Романович, хотя фестиваль «Вера и слово» закончился уже два месяца назад, это значимое событие и его итоги можно обсуждать долго. Когда мы увидели программу этого года, возникло некоторое недоумение, как будто она написана в вакууме. Если сравнивать с повесткой крупных мировых медиафорумов, там обсуждают визуализацию информации, как быть в условиях, когда умирают печатные СМИ, что делать с цифровизацией, как big data меняют журналистику. На фестивале об этом никто и не пытался говорить. Получается, православное медиасообщество само себя опять замыкает в гетто?

— Повестка как раз взята из реальной жизни. Приведу пример. На IV фестивале «Вера и слово» (первом, который лег на плечи СИНФО) был мастер-класс по фотографии, где ведущий вдохновенно рассказывал, как надо профессионально снимать, какие для этого нужны объективы. И когда он взял паузу, кто-то из сидящих в зале сказал: «Все это классно, только, знаете, мы сейчас бьемся за то, чтобы в редакцию нашей газеты купить мыльницу». И было понятно, что все, что до этого было сказано, не имеет практической пользы. Таких примеров было очень много.

В этой связи мы сделали два вывода. Первый: мы всю тренинговую, практическую часть решили вывести из программы фестиваля. Поэтому у нас появились курсы, с которыми наши сотрудники объехали почти всю территорию Русской Церкви, включая Белоруссию, Молдову, Эстонию. Второй вывод: фестиваль — это не конференция, это выставка достижений и обмен мнениями.

Потом, вы говорите о крупных медиафорумах, но посмотрите на инфраструктуру светских СМИ и на нашу. Мы — реалисты. Мы пытаемся помочь конкретному человеку, в том числе тому, кто отвечает за епархиальную газету или сайт. Он приедет на фестиваль, и у него вопрос, где ему взять денег на то, чтобы сайт не помер завтра. А мы вместо того, чтобы рассказать ему про грантовый конкурс «Православная инициатива», будем рассказывать о том, что великий и незабвенный Стив Джобс нам что-то завещал?

— Эти темы не из воздуха берутся. Медиа меняются, потому что люди по-другому получают информацию. Читатель-то один. Он же не может читать «Коммерсант» на планшете с интерактивной подачей, а потом брать епархиальную газету и переключать восприятие. У него сознание уже отформатировано.

— Вы знаете, вот с этим не соглашусь, потому что у многих из тех, кто читает епархиальную газету, пока нет планшетов. И «Коммерсант» большинство из них не читает — это точно.

Хотя, честно говоря, может быть, я скажу для кого-то крамольную вещь, но я не считаю оправданным то количество епархиальных газет, которое у нас сегодня существует. Понятна необходимость сайта, важность присутствия в соцсетях. Но когда к нам из молодых, вновь созданных епархий приезжают и говорят: «Как нам сделать газету?», мы всегда говорим: «Подождите, подумайте: надо ли вам ее вообще делать?» Плохая газета, «для галочки» никому не нужна.

— Я недавно долго ехала в машине и сравнивала FM-радиостанции. Переключаешь «Эхо», «Коммерсант», РСН, «Вести», попадаешь на частоту «Веры» — и моментально чувствуешь, что это не прямой эфир. Но это же абсурд — FM-радиостанция, которая полностью транслируется в записи! Почему у вашего драйвового радио нет прямого эфира?

— Я так понимаю, что это технические ограничения, пока нет такой возможности.

— Вы бы им желали, чтобы был прямой эфир?

— Да, причем утром и вечером.

— Так из него же ничего не вырежешь? Если ляпнут?

— Они и сейчас, насколько мне известно, не режут. У нас и так ляпают. Через день кто-нибудь что-нибудь скажет или напишет, включая тех, кто считает себя самыми высокими профессионалами. Но все — живые люди. Ляпнуть — это тоже надо уметь. Не каждому дано.

— Скажите, а как Вы вообще относитесь к прозрачности? Гипотеза, принятая в мировой практике, — открытость помогает избежать проблем и страхует от злоупотреблений. Я недавно разговаривала с католиками, они, например, считают, что прозрачность, открытость и общественный контроль помогают им справиться с проблемой педофилии.

— Во-первых, нет единой мировой практики, есть разные практики. Давайте католиков оставим пока в стороне. Что касается нашей ситуации, есть ли у нас дефицит площадок, где бы серьезно обсуждались проблемы церковной жизни? Думаю, не столько дефицит площадок, сколько недостаток желания и готовности к честному диалогу. Обычно, когда возмущаются, что нет возможности поговорить, на самом деле имеют в виду: «Почему мое мнение не доминирует?», «Почему мной не восхищаются?».

Я как-то сделал одну из попыток собраться и без всякой публичности обсудить некоторые вопросы. Встреча в итоге была непростой, но, полагаю, не безуспешной. Но предварительные диалоги были такие: «Да, придем, конечно, здорово, классно! А такой-то будет?» — «Да» — «Тогда я не приду». Люди, которые публично упрекают друг друга в том, что другой не хочет говорить, сами отказываются, когда им предлагаешь. Правда, в итоге все пришли. Уже хорошо.

Кстати, Межсоборное присутствие было создано именно как такая площадка обсуждений, диалога. Хорошо или плохо оно работает? Я бы сказал, что оно работает ровно настолько, насколько мы готовы наполнять его жизнью. Я не могу сказать, что всего себя отдаю Межсоборному присутствию. Все мои попытки собрать хотя бы на одно заседание полный состав комиссии, которую я возглавляю, не увенчались успехом. Поэтому в Положении о создании Межсоборного присутствия сказано, что его состав ротируется: если человек не может принимать участие в работе, мы его заменяем. Сейчас у нас новый состав. Надеюсь, люди будут более ответственно относиться к своей работе в Присутствии.

— Были ли за последние несколько лет ошибки или проблемы, которые Церковь признала?

— Вопрос звучит немного странно. Что мы имеем в виду, когда говорим «Церковь»? Священник, мирянин, архиерей — они все люди, и у них могут быть ошибки. Конечно, эти ошибки есть. В Церкви об этом открыто говорят. Я не помню ни одного выступления Патриарха, которое было бы полностью комплиментарным к тому, что происходит в церковной жизни. Я уж не говорю про то, как проходят заседания Высшего Церковного Совета. Когда я слышу, что Патриарх повторяет: «Давайте никогда не будем забывать, что мы здесь не для того, чтобы на визитке написать «член Высшего Церковного Совета», а чтобы жизнь в Церкви меняла сердца людей, приводила их ко Христу», — меня это очень вдохновляет.

Печатается в сокращении

Ксения Лученко

 

---