Интервью

«Слава Богу, что есть еще люди, которые краснеют»

20.11.2008

8 ноября архиепископ Владивостокский и Приморский Вениамин отметил свое 70-летие со дня рождения

— Владыка Вениамин, когда вы в 1992 году приехали сюда из Москвы на служение, что вы чувствовали?

— Я приступил к архиерейской деятельности с надеждой. Человек — религиозное существо, в нем заложено тяготение к Богу. Ф. М. Достоевский говорит: «Человек такое существо, которое кому-нибудь да должно поклониться». Кто-то на морозе готов в очереди к мавзолею на Красной площади стоять, чтобы поклониться тому, что там лежит. Другие идут Христу поклониться, кто-то — «золотому тельцу», мамоне. Если человек уходит от Истинного Бога, он обязательно придет к идолам. Третьего не дано.

— Когда вы сюда прибыли, в каком состоянии была епархия?

— Начинали практически с нуля. До революции в одном только Владивостоке было до 40 храмов, вместе с военными, но при безбожной власти все их переделали или разрушили, в том числе и кафедральный собор. Владивостокская епархия возродилась в 1991 году, и первое время здесь служил владыка Николай из Канады. Когда я приехал сюда, здесь было по краю семь храмов, во Владивостоке — один. На весь край было 12–16 священников. Но, с Божией помощью, потихонечку начали обустраиваться. Я радуюсь храму в Покровском парке. Удался храм: и архитектура, и русскость храма. Как говорит Святейший Патриарх, чем больше будет храмов, тем меньше будет тюрем на нашей земле. Мы и монастыри в крае организовали. Я думал, что туда пойдет очень много людей, но пошло не так много. Но, тем не менее, в Приморье два мужских и три женских монастыря. Монастыри играют громадное значение для Руси в духовном плане. Это лампадки, которые распространяют свет духовный, евангельский и теплоту среди полуязыческого христианства нашей Руси.

Сейчас у нас в крае более 100 зарегистрированных приходов. Разве что в глубоких деревнях их еще нет. С одной стороны, мы ждем, чтобы была местная инициатива в этих селениях, с другой — сами стараемся миссионерствовать. Я не приписываю все заслуги себе, другой архиерей, может, сделал бы больше, чем я. Я думаю, пастырь должен сеять слово евангельское. А Господь взрастит зерно.

— Как вы решаете кадровый вопрос?

— С кадрами проблемы. Каждому храму нужен хороший батюшка. «Я есмь пастырь добрый: пастырь добрый полагает жизнь свою за овец», — говорит Господь. Вот и мы ищем добрых пастырей в храмы, которые пеклись бы о своей пастве. И когда находишь такой золотник, радуешься. Но не всегда так. Иные немощные, а порою больше и ленивые, чем немощные. Есть у нас училище, чтобы кадры готовить. Сначала программа двухгодичная была, сейчас — четырехгодичная. Хотели семинарию открыть, но нас опередил архиепископ Хабаровский, владыка Марк. Благодаря губернатору Ишаеву, там созданы административный центр и семинария при нем. Ну ничего. Может, и у нас со временем откроется, а пока — небольшое училище. Выпускников мало, так что ищем благочестивых людей, которые чувствуют призвание идти по пути священства. Еще в ДВГУ открыто отделение теологии и религиоведения. Оно тоже небольшое. Но, тем не менее, уже был шестой выпуск. Выпускники — это преподаватели гуманитарных предметов со знанием бого- словия и истории религии.

— Приморский бизнес помогал вам?

— Конечно. Находились добрые люди, благодетели, которые имели средства и делились с Богом. Бывало, не делились. Бывает, я разговариваю с состоятельным человеком. Я говорю: Господь дал нам прекрасную голубую планету, сколько в ней золота, камней драгоценных, сколько нефти, лесов, морей. Так давайте возьмем песок и глину, испечем кирпич и возведем храм Богу, не пожалеем. Если человек не дает, то краснеет. Слава Богу, есть такие люди, которые краснеют.

— В 90-е годы люди валом шли в храмы, сейчас нет. Было ли то время временем духовного возрождения страны?

— Возрождение? Это была волна, которая хлынула и обрушилась на берег. И стала назад уходить. Песочек мелкий унесла, а крупный оставила. Вот и у нас в обществе подобное было. Я думаю, что многие с искренним чувством хлынули с той волной в Церковь. Но многие и разочаровались. Оказывается, христианину надо трудиться — попробуй победить свой эгоизм, свое самолюбие, свое тщеславие, гордость. Многие предпочли просто наслаждаться жизнью. Бывает и так, что люди крещеные, но непросвещенные. Иной раз смотрю: в храме после воскресной литургии крестится, может, даже по 20 человек, а не все к Причастию подходят. Я таким и говорю: не забывайте, что крещение — это только первый шаг. Вы открыли дверь в Церковь Христову. Церковь Христова — это не просто собрание верующих, а в мистическом плане — это тело Христово. А мы — его члены. Как в физиологическом теле клеточек много, так и в церкви — духовном организме много клеточек, членов Церкви. И нужно жить этим организмом. Если ты крестился и получил название христианина, это значит, что ты последователь Христа, ты должен знать Его учение, знать Евангелие и жить по нему. А то ведь, бывает, человек крестился, ушел и живет хуже язычника. А когда помирает, родственники приносят его во гробе, поставят в храме и говорят священнику: «Батюшка, отпой, ведь он крещеный». Но хоть бы он и крещеный, а жил как атеист или еще хуже, то и отпевать такого нельзя.

— Не могу не спросить о епископе Чукотском Диомиде, которому Архиерейский Собор РПЦ запретил проводить богослужения. Я знаю, что Диомид в дискуссии ссылался на вас…

— Вопрос о Диомиде — это вопрос о чистоте Православной Церкви. К нему примкнули силы, враждебные Святейшему Патриарху. Мы видим из истории Церкви, сколько было ересей, сколько расколов, сколько было слуг сатаны в человеческом образе, стремившихся навредить ей… Святейший Патриарх был в Европе и, по приглашению, посетил католический храм, чтобы преклониться перед великой святыней — терновым венцом Господа, хранившимся там. При этом присутствовал католический кардинал, настоятель этого собора. Святейший поприветствовал его, кардинал поцеловал его. Это было зафиксировано на пленку, и диомидовцы раздули скандал: вот, дескать, предатель. И мне звонят: владыка, подпишитесь против Святейшего. Конечно, я отказался. Что касается ссылок Диомида на меня, то я и сейчас подтвержу, что я сторонник выхода Православной Церкви из экуменического движения. В этом я с ним согласен. Я и на Соборе выступал с таким предложением. Тем более что в этом преобладает политика. Архиереи могут иметь свое мнение по этому вопросу, никто им не возбраняет. Но Диомид пошел другим путем, захотел революции, стал рассылать «открытые письма». Я считаю, что наши внутренние вопросы решать надо внутри Церкви, на Архиерейском Соборе. Свою точку зрения я высказал Диомиду и предложил ему написать покаянное письмо Святейшему: мол, я поступил неправильно, но при этом я убежден в том, том и том. Если бы Диомид поступил так, то Собор бы не принял таких жестких мер, как лишение его сана. Собор был не против его мнения об экуменизме, но против его методов — противостояния и восстания внутри Церкви.

— В Церкви архипастырем может стать только монах, давший обет нестяжания и безбрачия. Вы приняли обет монашества. Тяжело это бремя?

— Оно тяжело всегда. Конечно, борьба, безусловно, есть и должна быть. Но когда у тебя есть устремленность к служению, любовь к Богу, то, конечно, духовно ты заряжаешься и Господь помогает преодолевать все трудности монашеской жизни. Конечно, без помощи Божией, сам человек свое естество не победит никогда.

Газета «Конкурент», № 43, 4–10 ноября 2008 г.

 

 

---