Интервью

Митрополит Владивостокский и Приморский Вениамин: «Двадцать лет назад всё начиналось с нескольких приходов...»

30.12.2012

Митрополит Владивостокский и Приморский Вениамин родился 8 ноября 1938 года в селе Хороль Приморского края. Окончил Московскую духовную семинарию и академию; в 1976 г. стал доцентом академии. В 1988 г. рукоположен в сан священника. В 1992 г. возведен в сан епископа; спустя десятилетие — в сан архиепископа. С октября 2011 г. — глава Приморской митрополии, возведен в сан митрополита. Имеет церковные и светские награды. В 2005 г. стал почетным гражданином Владивостока.

 

Военная фамилия

— Владыка, у Вас военная фамилия — Пушкарь. А откуда она пошла?

— Мой прадед по отцовской линии прибыл в Приморье из Полтавы. Он добирался сюда морем, а предки по материнской линии — поездом до Хабаровска и далее — на лошадях. Прадед рассказывал, что Пушкари пошли от Петра I. Они участвовали в Полтавском сражении и отличались завидной храбростью.

— Ваше детство пришлось на военные годы. Что вспоминается с той поры?

— В семье нас было трое братьев: Александр, Василий и я. Жили мы в селе Хороль. Помню, как отец уходил на фронт. За старшего остался Александр. Тяжело ли было? Очень. И к нам смерть заглядывала. Однажды Александр потерял продуктовые карточки, которые полагались семьям фронтовиков. Было голодно и холодно, но чудом мы выжили. Хорошо помню День Победы — в тот год он совпал с праздником Светлой Пасхи Христовой. Кто-то сказал, что во время митинга на сельской площади будут салютовать танки. Все мальчишки побежали туда, где начинался митинг, с нетерпением ждали выстрелов. Вдруг словно застрочили пулеметы, оказывается — это все дружно зааплодировали… Отца, который пришел с фронта, я узнал сразу же. Он привез мне дорогой гостинец — губную гармошку.

Путь веры

— У каждого человека — своя дорога. Кем хотели быть в детстве?

— Капитаном дальнего плавания, и даже мечтал, подобно путешественникам из романов Жюля Верна, побывать в далеких тропических странах (смеется). Это было, конечно, навеяно и самой жизнью в Приморском крае. В 7 классе даже конструировал подводную лодку.

В ряды Вооруженных Сил из-за язвы желудка меня не взяли — дали белый билет. Я вышел из военкомата на Первой Речке, встал на перекрестке дорог и выбрал ту, которая вела к храму. Попросил у священника благословения на поступление в семинарию и нисколько не жалею, что выбрал путь веры.

Когда вернулся в Приморье из Москвы в 1992 году, уже епископом, пригласили навестить родную школу, еще был жив мой школьный учитель Константин Федорович. Он учил в советские времена, конечно, с позиций атеизма. Однажды на уроке математики, пока он писал на доске задачу, одна из девочек неожиданно вскочила со своего места и произнесла: «А бабушка сказала, что Бог есть!». «Деточки, да не верьте этим старухам! — ответил учитель.— Лучше прочитайте на сон грядущий Гимн Советского Союза». А потом взял лист бумаги и уронил: «Смотрите, листок падает. Как же Бог на небе будет сидеть?» Эти аргументы на меня не подействовали. Конечно, атеизм искалечил наши души… Поэтому в семинарии я особенно полюбил апологетику; заканчивая Московскую духовную академию, защитил диссертацию на тему «Доказательства бытия Божия и бессмертия души в философской системе Эммануила Канта и анализ их на основании христианского мировоззрения».

— Только не говорите, что не были пионером и комсомольцем…

— Нет, Господь избавил. Ведь для вступления в пионерскую организацию надо было давать обещание бороться с «религиозными предрассудками», а мои убеждения были, как понимаете, совсем иные.

На круги своя

— В миру ваше имя — Борис, а духовное — Вениамин. А влияет ли имя на судьбу?

— Не имя красит человека, а человек имя. Судьбы, такой, которая бы довлела над человеком, не существует с точки зрения христианства. Сам человек творит свою судьбу. Посеешь дело — пожнешь поступок, посеешь поступок — пожнешь привычку, посеешь привычку — пожнешь характер, посеешь характер — пожнешь судьбу. Да, Бог предвидит жизнь человека. Но нет такой судьбы, которой человек должен подчиниться. Ибо за человеком всегда остается свобода выбора, и за свой выбор он отвечает; ведь у него есть собственная свободная воля.

— Как Вы стали епископом?

— После окончания Московской духовной академии в 1967 году меня оставили профессорским стипендиатом и преподавателем при академии. Преподавал Библейскую историю, читал лекции по основному богословию и логике; в 1976 году стал доцентом академии… В 1992 году Святейший Патриарх Алексий II вызвал меня и спросил: где вы родились? Я ответил: в Приморье. И тогда Патриарх сказал: «Вот и поезжайте в Приморье, епископом». Я попросил, чтобы меня оставили в академии, но вопрос, в конце концов, был решен именно в пользу епископства.

— Уходящий год выдался особенным и для Владивостока, и для Приморской митрополии. Как он отразился на делах епархии?

— 2012-й год был действительно богат на события. Во Владивостоке проходил саммит. Епархия встречала Патриарха Московского и всея Руси Кирилла. Мы постоянно находились в напряжении. Не будем лицемерить и говорить, что всё у нас хорошо. Сейчас идут депеши от управляющего делами Патриархии, в которых имеются кое-какие замечания. Хотя пришло и благодарственное письмо. Я думаю, что Святейший Патриарх остался в целом доволен.

— Год знаменательный и для Вас лично — Вы отметили 20-летие архиерейского служения во Владивостокской и Приморской епархии… Какие дела были совершены в епархии за это время?

— 20 лет еще нельзя назвать юбилеем в Библейском смысле; юбилейным считается лишь каждый 50-й год… Рассматриваю это скорее как очередную дату, отмечать которую, прежде всего, надо богослужением. Что касается сделанного, то двадцать лет назад в епархии начиналось всё с восьми приходов… Мы стали создавать новые. Стали возводить храмы, открыли Духовное училище. Сегодня приходов уже многим более сотни. Но, как говорил апостол Павел, нельзя останавливаться на достигнутом, а нужно устремляться вперед: «Не почитаю себя достигшим; а только, забывая заднее и простираясь вперед, стремлюсь к цели…» (К Филиппийцам, 3:13–14). И, конечно, думаю, что нужно бы сделать больше… Нужно открывать храмы в деревнях, чтобы как можно больше жителей Приморья приходили к вере истинной!

Первый архиерей, владыка Евсевий, когда приехал сюда в позапрошлом веке, открыл 150 храмов. Объезжая епархию, он печалился, что с переселенцами сложно договориться в силу национальных особенностей. Когда же я объезжал епархию в годы страшной разрухи 90-х годов (а главное, что разруха была и в головах), то вспоминал Евсевия и думал: «Эх, владыка! Сейчас бы ты посмотрел на это. Тогда ты был счастливый, ведь переселенцы с молоком матери впитывали Православие и, приезжая на новые места, зачастую не строили прежде себе жилища, пока не возведут храм». В постсоветское время такого не наблюдалось…

Но я счастлив, что сегодня русские «гены» заговорили. Безбожная атмосфера, окутавшая народ за годы гонений на церковь, начала рассеиваться… Люди снова наполняют храмы, причем происходит это как бы волнами. Знаете, даже когда волны уходят, большие камушки остаются. Мелкое отсеивается, а большое остается. Так было и так будет.

Думаю, на очередной духовной волне в Церковь Христову придет новое поколение приморцев. Благослови, Господи, чтобы со временем вся Россия, всё Приморье, весь народ обратились бы к Богу.

 

Татьяна Григорьева

 

---