Интервью

Китай изнутри глазами русского

30.10.2009

 

В приграничном городе Суйфэньхэ (провинция Хэйлунцзян) в начале октября побывала делегация Приморского края, в состав которой вошли члены Совета ветеранов Владивостока и журналисты ведущих российских и краевых СМИ.

Делегаты приняли участие в открытии памятника, прославляющего подвиг девушки-переводчицы Галины Дубеевой, а также в работе выставки-ярмарки известных и высококачественных товаров Китая. В торжествах, которыми официально закончились мероприятия в честь 60-летия образования КНР, также принял участие и представитель Владивостокской епархии.

В ходе визита нашему корреспонденту удалось пообщаться с интереснейшим человеком — коллегой-журналистом, китаеведом по призванию, редактором русской передачи на китайском телевидении Станиславом Быстрицким. Наш разговор о национальных различиях народов-соседей и вообще об отношениях между Россией и Китаем.

Станислав Васильевич Быстрицкий родился 12 января 1950 г. на Сахалине. Окончил Уссурийский пединститут по специальности «русский язык и литература». Несколько лет учился в ДВГУ (китайская филология) и Ташкентском университете (язык хинди). За антисоветские взгляды преследовался КГБ и еще в школе был исключен из комсомола.

Сменил много мест работы: от матроса до школьного учителя. С 1975 года работал во Владивостокском торговом порту. В это время начал заниматься литературными переводами с нескольких языков, а потом и журналистикой.

С 1983 по 1996 годы работал в Приморье на телевидении и радио. Был репортером программы новостей «Автограф дня», редактором, ведущим телевизионных программ «Меридианы Тихого», «Понедельник — день тяжелый» и др.

С 2004 года обосновался в Китае. Холост. Увлечения: изучение языков, путешествия, сатира.

— Станислав Васильевич, скажите, сколько лет вы живете в Китае и как вы решились покинуть родную страну?

— Прежде всего, я хотел лучше изучить китайский язык. В 1967–69 годах я его учил в ДВГУ, но тогда не окончил китайское отделение, перешел на другое и стал заниматься журналистикой. В последние десятилетия изменились международные отношения между Россией и Китаем. И, еще живя в Советском Союзе, я стал восстанавливать свои знания китайского языка. Впервые я побывал в этой стране в 1990 году — в Гонконге и Шанхае, помню, делал тогда репортаж об открытии международной контейнерной линии.

Это было мое первое знакомство с Китаем. И тогда эта страна меня разочаровала, потому что до этого я побывал в Японии. И в сравнении с Японией Китай показался мне очень диким и непонятным.

После этого я стал ездить в Китай сравнительно часто по своим профессиональным обязанностям: я долгое время был членом совета директоров новообразовавшейся телевизионной компании РВК. Кстати, в те времена еще с архиепископом Николаем мы планировали создание интересных телевизионных проектов в контексте возрождения Владивостокской епархии и православия в целом.

После 1998 года, когда я стал работать на телеканале «Восток ТВ» директором по международным связям, я стал в Китай ездить чуть ли не каждый месяц — нарабатывал связи с телевидением Китая. После расформирования телекомпании я встал перед выбором — чем же заниматься: журналистикой во Владивостоке или чем-то еще. В этот момент жизни мне предложили преподавать русский язык в Суйфэньхэ. Решив, что в России я всегда успею наработаться, я переехал и стал преподавать русский язык в так называемой школе переводчиков. И занимался этим в течение полутора лет.

— Русская передача на китайском телевидении — это достаточно необычно. Расскажите, пожалуйста, о программе подробнее.

— У нас 15-минутная программа. Ее периодичность варьируется. Как правило, у нас выходят четыре выпуска в месяц, которые в течение недели повторяются на двух каналах по нескольку раз в день. Я делаю программу для русских, которые приезжают в Суйфэньхэ за покупками, чтобы им было лучше понять Китай, его традиции, историю, некоторые особенности психологии, а вторую часть программы с прошлого года мы стали делать для китайцев, изучающих русский язык. Делаем нарезку из старых российских кинокомедий и сопровождаем пояснениями на китайском языке, объясняя смысл выражений и фраз. Конечно же, изучать язык четыре раза в месяц невозможно, наша передача — это как телепособие для тех, кто уже знает язык и хочет его совершенствовать. Не сочтите это хвастовством, но мы имеем признание в своих заслугах местного мэра — первого секретаря комитета партии. Однажды на торжественном приеме он сказал мне: «Благодаря тебе, я выучил так много русских слов и выражений!»

— Если есть признание мэра и популярность вашей программы, то почему бы не открыть свое телевидение или газету? Еще можно попробовать выпускать российскую газету здесь…

— Это невозможно. В Китае нет иностранных СМИ! Здесь все СМИ от крупных до самых мелких — государственные. Власть из своих рук не выпускает ничего.

— Давайте поговорим о разнице в психологии двух народов.

— Об этом можно говорить бесконечно, но я бы выделил несколько основных особенностей. Прежде всего стоит сказать, что китайцы любят красный цвет и используют его при любой возможности. Есть такая русская пословица: дурак красное любит. Когда я ее произношу среди китайцев, их это очень заводит. Красный цвет — любимый цвет нации.

Дракон — еще один символ. В Китае это отнюдь не злой зверь, который пожирает всех и вся, это символ императора, символ заботы обо всем народе, образ страны, который китайцам внушается с детства. Для них дракон — это доброе существо. В отличие от европейских представлений.

Много еще есть разных особенностей китайской и российской психологии. В любой сфере человеческой жизни. Лично мне очень импонирует система отношений полов в Китае. Из-за того, что здесь введено ограничение рождаемости, — практически нет внебрачных связей. Если рождается ребенок вне брака, то он не сможет получить ни прописку, ни гражданство, поэтому девушки стараются ограждать себя от добрачных отношений. И еще — женщинам разрешается вступать в брак после 22 лет. К сожалению, сегодня часты случаи разводов, чего раньше практически не было. Интересно то, что при разводе ребенка отдают тому из родителей, кто более богат и может его материально содержать. Чаще всего это отец.

Особое отношение и к деньгам. К примеру, у христиан бедность — это не порок, даже где-то достоинство. В Китае никогда такого не было, несмотря на то что даосские и буддийские монахи традиционно бедные.

Однако сегодня из-за бедности ООН назвала Китай самой взрывоопасной страной. В стране наблюдается очень большая социальная напряженность. Об этом говорят на заседаниях ЦК КПК (Центральный комитет Коммунистической партии Китая). Одни очень богатые, а другие пашут землю и живут за чертой бедности. Подобная ситуация — может, даже еще хуже — наблюдается сегодня и в России, но у русских другой менталитет, менее вспыльчивый.

— Скажите, а как страна с коммунистическим строем и буддизмом как национальной религией относится к проявлениям других религиозных конфессий?

— Буддизм пришел в Китай из Индии и существует уже более двух тысяч лет, но до конца корни свои не пустил. Страна с большой осторожностью относится к различным религиям. В Китае какая-либо религия вообще не поощряется. Национальной религией страны действительно принято считать буддизм, даосизм… Прожив тут не один год, могу сказать, что все это больше для туристов, любителей экзотики. Китайцы тоже могут пойти в свой храм, но особо это не афишируют, и уж тем более нет никакой пропаганды религии в СМИ среди населения.

Правительство страны ограждает от влияния извне традиционную китайскую иерархию ценностей, где на первом месте — государство, на втором — чиновники и только потом — простой народ. Сегодня одна из главных дисциплин, которую изучают в вузах, — конфуцианская этика, а уже потом марксизм.

Если китайский язык перевести на латиницу, убрать из него иероглифы, это будет очень простой язык, а нация в целом будет считать, что ее раздели. Язык прост в грамматике, и если убрать иероглифику, то его сможет изучить большое количество иностранцев. В 1958 году уже была инициирована реформа языка. В течение нескольких лет тогда печатались списки упрощенных иероглифов и раздавались в школы. И сейчас иероглифы, которые используются на материковом Китае, не такие, как на Тайване и в Гонконге. Там они намного сложнее. Отобрать иероглифы будет значить отобрать историю.

— А вообще как китайцы относятся к иностранцам?

— Страна очень долго развивалась по своим законам и ничего не знала о Западе. Во времена династии Тан (VIII век) китайцы с презрением относились к иностранцам. Тогда знать чужой язык считалось низким делом. Очень почиталась своя каллиграфия, умение правильно говорить, излагать свои мысли, писать стихи.

Китайцы недолюбливают иностранцев. Особенно они чувствуют комплекс неполноценности к, так сказать, высшим людям цивилизации. Для них США — идеал, хотя официально все не так. И к России нынче относятся по-другому, нежели в советские времена. Уже смотрят на русских чуть-чуть сверху. Китайцы понимают, что развитие их страны приведет к тому, что она станет самым развитым государством и начнет диктовать свою волю другим, поднимет вопрос границ.

В музее Суйфэньхэ, прямо на входе, есть огромная карта Китая, где показано, как Российская империя отняла у страны огромные территории. На этой карте показано, что Приморье, Хабаровский край, Амурская область и даже о. Сахалин были в составе Китая, по их версии…

В атласах по истории для 8-го класса границы страны в эпоху Тан проходят севернее Новосибирска, включают в себя Красноярск, Тувинскую область, даже озеро Байкал полностью принадлежало якобы Китаю, и граница подходит к Тихому океану, ну где-то примерно в районе нынешнего города Охотска Хабаровского края. А в средней Азии — Казахстан, половина Киргизии, Таджикистан, незначительный кусочек Индии.

Так вот эти территории в китайском сознании присутствуют и ныне. О них идут разговоры на улицах, дома на кухнях, на интернет-форумах.

— И никто уже большим братом Россию не называет?

— Да что вы! Чаще русских, как и всех европейцев, называют так: «лао мао цзы». В буквальном переводе — покрытый шерстью. Как будут развиваться наши отношения, трудно сказать, но в последнее время китайцы чувствуют, что они рано или поздно будут доминировать и на российском Дальнем Востоке, и в Восточной Сибири, да и по всей России. Вот яркое тому доказательство — все большее увеличение российско-китайских браков. В большинстве случаев китаец женится на русской девушке. Завоевывают китайцы тем, что практически не пьют и ценят семейные ценности, в отличие от многих русских ребят.

— И все же между нашими странами идет не только активное экономическое сотрудничество, но и упрочняются культурные связи. Вот наша делегация присутствовала на открытии памятка Галине Дубеевой практически в центре Суйфэньхэ…

— Сейчас получается, что интересы стран зазвучали в унисон. Этот памятник нужен городу, даже не руководству страны, а именно городу, для поднятия его значимости. Судьба Галины Дубеевой: русско-китайское происхождение, сотрудничество с российской армией, гибель за общее дело — все это делает ее символом города. Ведь в те годы, когда все это происходило, город был небольшой деревней, а сегодня он развивается стремительно, на окраинах уже строятся первые 30-этажные небоскребы.

— В городе есть еще несколько важнейших напоминаний о России: комплекс русской культуры «Тройка», православный храм на границе, аллея ветеранов…

— Да, китайские предприниматели рады совместно с русскими инвестировать строительство этих проектов. И власти с одобрением относятся к их реализации. Для китайцев это все огромная экзотика. В стране сильно развит внутренний туризм. Многие приезжают именно в небольшой, по китайским меркам, город Суйфэньхэ, для того чтобы побывать рядом с Россией. Даже есть такая экскурсия под названием «Ворота страны». Поэтому появление тут символов нашего государства — храмов, памятников, культурных центров — знаковое явление, которое, возможно, и изменит когда-нибудь представление китайского народа о своих соседях.

— Как вы считаете, есть ли будущее у православия в Китае?

— У православия в Китае есть будущее, точно так же, как и у всех основных религий, например ислама. Причем независимо от того, будет ли страна развиваться как мировая держава и будет ли высказывать свои территориальные претензии.

Сегодня китайцы очень суеверны и они мало что понимают в христианской идее, скорее они воспринимают ее, как язычники. Но очень интересуются православием. Когда китайцы едут в Россию, то, как правило, посещают церковные лавки и приобретают там нательные крестики, которые долго потом хранят и даже передают друг другу — как символ-сувенир соседнего государства и, к сожалению, как амулет от всех своих бед. Но кто знает, может, пройдет время, и все изменится…

— Спасибо вам за столь интересную и содержательную беседу!

 

---