«В последний из приездов на журфак он попросил отвезти его в храм» — памяти Ясена Засурского

Ясен Николаевич Засурский. Фото: Д. Линников

Самые судьбоносные события моей жизни произошли благодаря Ясену Николаевичу. Шутя, смеясь, он подсказывал дорогу и указывал верный путь.

Когда после первого курса я уходил в армию, Ясен Николаевич подарил мне книгу «Американская литература XX века», подписав ее: «Дорогому Грише, до встречи после знакомства с другими дедами», намекая на дедовщину в армии. Во время службы я написал письмо Ясену Николаевичу с рассказом о своих буднях, и, что меня поразило, — буквально несколько лет назад это письмо он мне показал. Я был шокирован:

— Ясен Николаевич, неужели вы сохранили мое письмо? Вам же пишут тысячи людей!

— Мне было важно знать, с кем я буду работать! — ответил мне он.

— Я тогда был студентом первого курса, о какой работе могла идти речь!

Он посмеялся в ответ и ничего не сказал.

Если бы не он, я бы не пошел и в аспирантуру. Закончив журфак, я нашел себе приличное место в газете, так что уже решил попрощаться со студенческой скамьей и зашел в учебную часть сдать зачетку, но встретил там Засурского, который пригласил меня в аспирантуру. Я подал документы — было неудобно отказаться. Но перед экзаменом передумал и пришел забирать документы, вот только Ясен Николаевич не захотел мне их отдавать.

— Вы не имеете права! — не на шутку разозлился я.

— Да, не имею, но я не отдам.

Тут я совсем растерялся и не нашелся ничего сказать, кроме: «ну раз так, то тогда я завалю вступительный экзамен». Но завалить экзамен у меня не получилось — мне просто совесть не позволила нести чушь преподавателям, которые учили меня 5 лет.

Ясен Николаевич был бесстрашным человеком. День вступительных экзаменов в аспирантуру пришелся на день расстрела Белого дома — 4 октября 1993 года. Поезда метро не останавливались в центре — чтобы дойти до факультета, я вышел на «Таганской». Но оказалось, что никто из преподавателей не пришел, кроме одного — Ясена Николаевича. Меня поразило, что все испугались, а он пришел как ни в чем не бывало.

Ясен Николаевич в храме иконы Богородицы «Знамение» на Шереметьевом дворе. Фото: Г. Прутцков

Потом, через три года, он снова определил мое будущее. «Будешь начальником курса», — сказал он мне, когда я еще только дописывал свою диссертацию. «Я не смогу. У меня характер мягкий», — все, что я смог ответить. «Ничего, ничего — у тебя все получится», — утешил меня он. Так в одночасье я из аспиранта стал старшим преподавателем.

Ясен Николаевич очень любил студентов. Сколько бы раз я ни приносил ему приказы на отчисление, он не подписывал их — только в исключительных случаях. Он всегда заступался за студентов и не спешил их отчислять — пока я носил декану приказы, студенты успевали закрыть долги и мои прошения становились неактуальными.

До 80 лет Ясен Николаевич бегал — всю жизнь вёл здоровый образ жизни и поддерживал хорошую физическую форму. Выпускники не раз вспоминали, как они наталкивались на бегущего декана в разных частях света: они шли по Нью-Йорку, Гааге, Мехико — и вдруг Засурский в кроссовках бежит! Ясен Николаевич часто бывал в командировках, и даже там не оставлял занятия спортом.

Он мог приехать из аэропорта сразу на факультет, а вечером снова куда-то улететь. Но показательным мне кажется вот какой случай. На следующий день после 80-летнего юбилея Ясена Николаевича у него в расписании стояла первая пара. Когда мы закончили праздновать, было совсем поздно, все очень устали, и, конечно, никто не мог предположить, что Ясен Николаевич не поставит замену, а сам придет читать лекцию студентам на следующее утро… А однажды его лекция совпала с зачетами зимней сессии, и к нему на пару пришла всего одна девушка. Этот факт не смутил его, и он читал лекцию только для нее одной!

Ясен Николаевич был очень легким в общении человеком, никогда не показывал своего величия. Когда ему говорили, что он — великий, смеялся в ответ. Настоящий показатель великого человека — в его простоте. Я видел, как он говорил со студентами, преподавателями, профессорами, президентом России — и со всеми он говорил одинаково! У него не было ни превосходства над своим собеседником, ни подобострастия — он всегда и со всеми был доброжелательным, легким, веселым.

Ясен Николаевич знал лично почти всех писателей второй половины XX века — от Хемингуэя до Маркеса. Когда он читал лекции об этих писателях, он рассказывал о них как о своих знакомых — и это был совершенно иной уровень постижения предмета.

Он до последнего вёл лекции, занятия, спецсеминары. Он жил этим. Так что Ясена Николаевича тоже можно отнести к жертвам «ковида»: когда людям старше 65 не рекомендовали приезжать на факультет, он потух. Печально, что он не смог попасть в свой дом на Моховой — это привело к тому, что силы стали его оставлять... и он совсем ослабел.

Ясен Николаевич был для нас не только учителем, но для многих он, дитя коммунистического строя, стал проводником к Богу, хотя сам не был воцерковленным человеком. Именно он включил в образовательный курс для будущих журналистов Библию — это был 93 год, и всех это событие потрясло, многие критиковали решение Засурского. А он говорил: «Библию должен прочесть каждый». Он читал лекции по Новому Завету, договаривался с храмами, чтобы ему бесплатно приносили Библии — так у каждого студента появился свой экземпляр Библии от Засурского. Ясен Николаевич же создал на факультете отделение церковной журналистики.

Как рассказывал водитель Ясена Николаевича, перед выходом из дома он всегда читал по главе Библии. В последний из своих приездов на факультет Ясен Николаевич попросил отвезти его в Знаменский храм, находящийся недалеко от нашего факультета. В этом храме крутая лестница, а под конец жизни Ясен Николаевич очень плохо ходил, но он преодолел это расстояние, встретился с настоятелем и очень ждал новой поездки в церковь…

Протоиерей Владимир Вигилянский, настоятель храма святой мученицы Татианы при МГУ

Несколько тысяч выпускников факультета журналистики МГУ могут назвать Ясена Николаевича своим учителем — он почти 70 лет был заведующим кафедрой, деканом, профессором, президентом факультета.

И хотя я не учился на журфаке, тоже могу назвать его учителем. Ясен Николаевич знал меня еще ребенком: так получилось, что я школьником бывал в стенах факультета и познакомился с ним — благодаря моей старшей, ныне покойной, сестре, которая была студенткой, аспиранткой, преподавательницей на журфаке. Впоследствии, десятки лет спустя, когда я уже стал священником, он ласково, по-домашнему называл меня «Вовочкой» — как и в день нашей первой встречи.

В храме святой мученицы Татианы при МГУ. Фото: Д. Линников

Моя семья обязана Ясену Николаевичу — он многое сделал для нас и для меня лично. Когда я стал священником в храме святой Татианы при МГУ, меня назначили деканом факультета журналистики Православного института имени апостола Иоанна Богослова. Было необходимо получить лицензию, аккредитацию, и я пришел за помощью к Ясену Николаевичу. Он помог мне обеспечить быстрое прохождение всех бюрократических этапов в этом непростом деле.

Сам Ясен Николаевич был верующим, но не воцерковленным человеком: период становления его личности пришелся на очень трудное, безбожное время. Но он был крещен с именем Иаков и неоднократно приходил в наш храм — и по радостным поводам, когда кто-то из сотрудников журфака крестился или венчался, и по трагичным — на отпевание своих коллег.

На праздновании 90-летия Засурского я отметил, что слова признательности и любви к нему звучали из уст людей самых разных – иногда противоположных – взглядов. У Ясена Николаевича был редкий талант – оставаться авторитетом для многих людей. Такое происходит тогда, когда главным достоянием человека становится служение другим.

Для меня была большая честь бывать иногда рядом с ним.

Ясен Николаевич помог мне в трудный период жизни. Таких, как я, кому помог Засурский, — тысячи. Это был его главный принцип жизни: «блаженнее давать, нежели принимать», как писал апостол Лука.

Царство Небесное и вечная память рабу Божию Иакову!

Иаков — имя Ясена Николаевича во Святом Крещении.

Подготовила Анастасия БАВИНОВА