Батюшка с парашютом. Приморский иерей - о работе в СВО на Донбассе

С каждым годом растёт присутствие в вооружённых силах штатных военных священников. Они несут солдатам, воинам божье слово, находясь с ними плечом к плечу в строю, на передовой.

О своих буднях и испытаниях рассказал окормляющий отдельную гвардейскую десантно-штурмовую бригаду ВДВ клирик покровского храма Уссурийска иерей Сергий Качев.

Светлана Соколова «Аиф-Приморье»: Отец Сергий, говорят, пути Господни неисповедимы. Что привело вас к выбору миссии священнослужителя?

Сергий Качев: Действительно, в детстве и ранней молодости не было к этому никаких предпосылок. Я был активным, целеустремлённым, коммуникабельным молодым человеком, делая успешную карьеру в торговле. И в этот период у меня произошла первая встреча с Богом.
У меня родился первый ребёнок, его забрали в больницу полечить от желтухи новорождённых, но неправильно поставили диагноз, давали сильные препараты, «посадили» внутренние органы. Начались осложнения, и сына отправили на реанимобиле в тяжёлом состоянии в краевую больницу Владивостока. Врачи не давали никаких шансов. Ребёнок пролежал в больнице больше полугода, но, несмотря на все усилия, дорогие препараты, особых улучшений не наступало. Я буквально ночевал под окнами палаты, медсёстры мне сочувствовали, говорили – смиритесь, ничего не поможет, готовьтесь к худшему. Моя верующая тётя посоветовала обратиться в храм. В церкви на Седанке я нашёл батюшку и попросил его покрестить сына в больнице.
Прошла неделя после таинства крещения. И вдруг анализы у ребёнка показывают значительный прогресс. Врачи перепроверяют несколько раз – да, резкое улучшение самочувствия. А незадолго до этого мне давали визитку ритуальной службы. Через месяц нас выписывают, провожая всей больницей! Тогда я понял – Бог есть.

– И вы стали ближе к Богу?

– Стал часто заходить в храм Покрова Пресвятой Богородицы в городе Уссурийске, где меня заприметил настоятель архимандрит Иннокентий (Третьяков). Он пригласил меня в алтарь, куда обычным людям вход воспрещён. Я научился читать поцерковнославянски, освоил пономарское дело, и мне открылся новый мир, который сильно притягивал к себе. В одну из бесед на тему Бога и православия мой духовный отец сказал: «А из тебя получится хороший священник!» Я тогда сильно удивился. Но его слова оказались пророческими.

– Какой аргумент был самым сильным?

– Знаете, мой партнёр по бизнесу, который быстро вырос в материальном плане, как-то меня спросил – не жалею ли, что не живу в Москва-Сити, где весь мир был бы у моих ног? Нет, точно не жалею. Тогда уже я начал видеть плоды своей работы на поприще священнослужителя. Я людям помогал – словом и делом, вытаскивал их из тяжёлых ситуаций. Первое время возглавлял молодёжную православную организацию в Уссурийске, активно участвовал в благотворительных мероприятиях. В 2013 году в епархию обратилось командование Восточно-военного округа с просьбой найти священнослужителей для окормления воинских частей Уссурийского гарнизона.

– И вы сразу согласились?

– Дело в том, что тогда по примеру своих друзей я увлёкся прыжками с парашютом, мне это занятие очень понравилось. И когда встал вопрос, кого из священников за какой частью закрепить, владыка Вениамин обратился ко мне: «Ты с парашютом прыгаешь? Иди десантников окормлять». Я получил благословение на окормление отдельной гвардейской десантно-штурмовой бригады ВДВ. Командир – гвардии полковник Александр Вячеславович Дембицкий – награждён тремя орденами мужества, – замечательный человек, настоящий полководец, и во многом благодаря ему я получил зелёный свет нести слово Божье военнослужащим – рядовым, офицерам, их семьям. Все значимые мероприятия и хорошие начинания мы стали проводить с обрядами освещения, молебнами.

На Донбассе я увидел детей со страшными увечьями – без рук и ног, обожжённых. Тогда я принял решение, что постоянно буду поддерживать всех, кто бьётся с фашистами.

– А умение прыгать с парашютом пригодилось?

– Конечно, для начала я благословлял неопытных ребят на первые прыжки с высоты. Затем я стал прыгать вместе с новобранцами, служа им примером. И это стало традицией. Сейчас на моём счету более 500 прыжков. Я постоянно принимаю участие в учениях в составе бригады, на одних мы даже десантировали наш походный храм, и я десантировался вместе с ним.

– Острая проблема в армии – неуставные отношения, приводящие к конфликтам, трагедиям. Как священник может на это повлиять?

– Да, это очень сложный вопрос, который решается порой одним лишь только присутствием священника. Когда ребята на построении видят батюшку, который обращается к ним с Божьим словом, это сильно на них влияет в хорошем смысле, после многие подходят с просьбой покрестить. Был такой случай: на день ВДВ до присяги подошёл боец, признавшись, что он хотел бежать из армии и руки на себя наложить. И всё дело в неуставных отношениях. Я уговорил его открыто решить конфликт. Собрал ребят, провёл беседу о том, что быть десантником – это не есть красиво носить берет и бить себя кулаком в грудь. Рассказал, что такое товарищество в армии, в бою. В итоге зачинщики конфликта сами назвались и пообещали исправиться. Присутствие священника даже в мирное время в воинских частях важно. Бывает, мальчишки не подготовлены ко взрослой жизни, и их начинают притеснять. А ко мне всегда можно подойти с проблемами. Вдохновляет то, что священник пользуется авторитетом у молодых ребят. Но и это большая ответственность.

– Несколько лет вы отправляетесь в командировки в горячие точки. В частности, вам хорошо знакома ситуация на Украине…

– В 2014 году возник вопрос – окормлять ополченцев на Донбассе, которые уже тогда боролись с нацистами. Ребятадобровольцы, отправляющиеся туда, спросили меня: «Готов?» А как же! Я же говорю солдатам о боевом братстве, как я могу отсиживаться в кустах?

– Чего не понимаем мы, находясь за тысячи километров в мирном пространстве?

– Я видел своими глазами все движения нацистов, их преступные действия, и я всецело уверен в правильности принятия решения нашим президентом о том, чтобы объявить спецоперацию, пойти против этой нечисти, продолжить дело наших предков, которые воевали в Великую Отечественную. Удивительный факт: я встретил там настоящих героев, молодых ребят, которых принято считать поколением, оторванным от реальности. Я был ранен и 4 месяца лежал в госпитале в Москве, со мной лежали молодые бойцы и делились: «Скорее бы подлечиться и обратно, к своим!» Это очень дорогого стоит. Сила русского боевого духа не потеряна и в критической ситуации проявляется. Я горжусь каждым нашим военнослужащим.

– Самые сложные испытания, которые довелось пройти, отправляясь в командировки?

– Горькая правда в том, что в боях гибнут люди. Самое страшное – видеть погибших, раненых детей. В одной из командировок во время новогодних праздников командование попросило посетить один из госпиталей, где лечились военнослужащие. Мы с волонтёрами собрали подарки и пошли по палатам. Меня попросили навестить и детей. И я увидел детей с тяжёлыми увечьями – без рук и ног, обожжённых. Это было очень страшно. Тогда я принял решение о том, что постоянно буду поддерживать всех, кто бьётся с фашистами.

Помню, шёл бой под Мариуполем, группа нацистов пыталась напасть на наш блокпост, но, получив отпор, отступила, бросив своих раненых. И когда девчонки-медсёстры из ДНР раненых выносили, они по ним стреляли. По своим раненым!!! Ничего святого в них нет. В глазах – такая ненависть! Их нельзя назвать людьми.

– Как в этой ситуации остаться человеком?

– Самое главное – быть на стороне правды. Реальные факты: у нацистов находили сатанинскую литературу, они придумали псевдорелигию на основе оккультизма, чтобы оправдать нечеловеческие поступки. Для наших бойцов религия на поле боя стала опорной силой для борьбы со злом, перед каждым боевым выходом ребята молятся, берут благословение, и часто так бывает, что, выполнив задание, возвращаются живыми и невредимыми. И это вдохновляет их на дальнейшие подвиги под Божьим покровом. И точно могу сказать, что в бою неверующих не бывает.

– Как относится ваша семья к вашей миссии?

– Старшие дети раньше очень переживали и ждали каждый раз, когда я уезжал на учения или в командировки. Позже смирились, что папы часто нет дома, ведь они знают, что он делает важное дело, поэтому поддерживают меня и помогают мне в работе. Средний сын Захар принял решение тоже Родине служить и поступил в военный вуз. Я вспоминаю, как мои родители поначалу отнеслись к моему выбору скептически, думали – очередное увлечение, пройдёт. Но спустя время поняли, что всё серьезно, и стали о многом задумываться. Два года назад я покрестил маму. Сегодня у меня трое сыновей, младший, 10-летний Филипп, говорит, что хочет стать военным священником, как папа.