Колонизатор Южно-Уссурийского края священник Михаил Кессельман*

Смагин А. Н., к. ист. н.

Проблема персонификации истории Дальнего Востока России занимает особое место в историографии, поскольку, изучая любое явление, исследователь неизбежно сталкивается с человеком. В этом отношении совокупность персоналий можно рассматривать в качестве показателя «степени изученности» той или иной темы. Сложность решения затронутой проблемы во многом определяется доступностью фондов Российского Государственного исторического архива Дальнего Востока для научно-исследовательского сообщества. На сегодняшний день можно констатировать, что в большей мере в литературе представлены лица, занимавшие высшие ступени иерархической лестницы в административной, экономической, политической, социальной и религиозной сферах жизни региона. При этом, отдельно стоит выделить историю Русской православной церкви, в изучении и освещении которой наметился определенный дисбаланс. В частности, повышенное внимание исследователей привлекла фигура первого Камчатского епископа Иннокентия Вениаминова[1]. Жизнь и деятельность других архиереев нашего региона, за редким исключением, практически не была включена в поле зрения исследователей. Тоже самое следует сказать и о клириках среднего звена – благочинных и приходских священнослужителях. В настоящей статье речь пойдет об одном из них – священнике М. Кессельмане, внесшем значительный вклад в освоение Южно–Уссурийского края.

Кессельман Михаил Алексеевич родился в 1866г. в г. Николаевск-на-Амуре. Сын лекарского помощника Сибирского флотского экипажа и дочери корабельного инженера. Обучался в Благовещенской духовной семинарии; отчислен по собственному прошению из второго класса. В октябре 1886 г. был зачислен на государственную службу  исполняющим должность секретаря полицейского управления г. Хабаровска. Долго он там не задержался. В декабре того же года был уволен в отставку канцелярским служителем II-разряда[2]. После этого след М. Кессельмана теряется на некоторое время и объявляется уже в 1893г. в г. Благовещенске. Где М.Кессельман сделал пожертвование для кладбищенской церкви: траурное облачение священника, два меднопосеребрянных подсвечника и завесы на царские врата, на сумму свыше 120 р. За что и получил благословение Св. Синода[3].

Далее сведения о М.Кессельмане несколько разнятся. Так, по послужному списку составленному 22 февраля 1910 г., М.Кессельман 27 ноября 1893 был утвержден в звании председателя строительного комитета по постройке каменного кладбищенского храма г. Благовещенск[4]. А по распоряжению епископа Макария, опубликованному в местных епархиальных ведомостях (1894.№15. с. 116), 30 июня 1894 г. он был назначен заместителем председателя упомянутого строительного комитета. Возможно, в формуляре допущена описка и следует читать «1894г.», тогда все становится на свои места. Однако не будем делать поспешных выводов. Для нас важно то, что кроме пожертвования 950 р. на строительство кладбищенской церкви[5], М. Кессельман принял личное участие в подготовке необходимых документов (план, смета и пр.) и в организации работ по возведению храма, получил бесценный опыт.

В период с 25 мая 1895 г. по 21 января 1896 г. Михаил Кессельман состоял председателем Церковно-приходского попечительства при градо- Благовещенской  кладбищенской церкви. 21 января 1896 г. был рукоположен в сан диакона. И уже через неделю, 28 января – возведен в сан священника и определен к Никольской церкви Амурской области. Столь стремительное продвижение по церковной иерархии было обусловлено кадровой проблемой Камчатской епархии. По этой же причине и в связи с необходимостью завершения строительных работ, о. М. Кессельман сразу был прикомандирован к градо- Благовещенской кладбищенской церкви, а с 30 апреля по 31 мая 1896 г. проводил службы в тюремной церкви г. Благовещенска[6]. Уже в первый месяц служения круг обязанностей о. М. Кессельмана существенно расширился. Так, в феврале 1896 года, по предложению епископа Макария, он назначается членом епархиального ревизионного комитета и депутатом от духовенства в Думу г. Благовещенска[7]. Косвенно данные документы о назначении свидетельствуют, о высокой эрудиции и коммуникабельности о. М. Кессельмана. Строительство кладбищенской церкви было закончено в начале осени 1896 года. 22 сентября состоялось освящение новосозданного Вознесенского храма. В этот же день священник о. М. Кессельман получил свою первую награду – набедренник[8]. Как значится в наградном документе: «за примерные труды в звании председателя Строительного комитета по постройке каменного Вознесенского храма, за усердие в сборе пожертвований на это святое дело и за личные наблюдения за производством работ по возведению храма»[9].

В 80-90е годы XIX в., в силу осложнения отношений между Россией и Китаем, Южно-Уссурийский край превратился в основной колонизируемый район Дальнего Востока России. Опыт первых лет организованного переселения (1883-1885гг) показал, что удовлетворение религиозных потребностей переселенцев является важнейшей составляющей процесса эффективного освоения края. Поэтому местная администрация стала активно помогать переселенцам строить православные храмы. В период с 1886 по 1894 г. при поддержке Южно-Уссурийского Переселенческого управления и Св. Синода в крае было построено около полуторадесятка православных храмов. До этого в крае функционировало всего семь церквей и одна часовня. Однако построенные храмы не могли удовлетворить религиозные потребности постоянно увеличивающегося населения, осваивающего все новые просторы. Так, в первой половине 1890-х гг., в связи со строительством Уссурийской железной дороги, изменилась география заселения края. В частности, переселенцы стали активно осваивать земли, расположенные между рр. Уссури и Лефу. Разработка болотистых и таежных пространств требовала от крестьян значительных сил и средств. Поэтому без посторонней помощи они не могли приступить к возведению храмов[10].

Помощь, как и раннее, пришла со стороны местной администрации. Которая перевела остаток переселенческого кредита за 1893 г. (35 000 р.) в распоряжение Комитета Сибирской железной дороги. В структуру последнего входила Подготовительная Комиссия, курирующая вопросы колонизации на прилегающих к строящейся железной дороге территориях. В том числе церковное и школьное строительство. По решению местной администрации и епархиального начальства выделенные средства были распределены на строительство церквей-школ во вновь основанных населенных пунктах в районе Уссурийской железной дороги: сс. Зеньковка, Успенка, Бельцово, Лутковское по 4 500 р., Новожатково и Дубки по 5 000 р., ж.д. пос. Кетрицево (ныне ст. Уссурийск) – 7 000 р.

Строительство храма в пос. Кетрицево взяло на себя Управление Уссурийской железной дороги, 7 000 р. были переданы в его ведение.  Строительство данной церкви было окончено в 1898 г. Остальные 28 000 р. более двух лет оставались невостребованными. Причиной этому является целый ряд факторов: 1)Межведомственная разобщенность на местах. 2)Нехватка специалистов в области строительного дела. Областной архитектор просто физически не мог принять на себя обязанности по составлению смет и планов, из-за отсутствия свободного времени. Чертежи церквей-школ были присланы ему из министерства лишь летом 1896 г. Должность епархиального архитектора в Камчатской духовной консистории была учреждена только 14 октября 1897 г., но, по всей видимости, она оставалась вакантной вплоть до реорганизации епархии. 3) Неопытность и.д. благочинного церквей Ханкайского участка о. А. Сахарова, в распоряжение которого поступили 28 000 р[11]. В 1893 году он закончил Благовещенскую семинарию, принял священство и был назначен к приходу церкви в с. Камень-Рыболов[12]. Не обладая специальными знаниями в области строительства, священник А.Сахаров отказался курировать строительство храмов во вверенном ему благочинном округе, за что впоследствии был отстранен от исполняемой должности. Стоить отметить, что по существующему законодательству строительство храмов не входило в круг его обязанностей[13]. Однако того требовали время и епархиальное начальство.

В Южно-Уссурийском крае не нашлось священника, который смог бы курировать строительство храмов. По этой причине «для успешного выполнения дела строительства церквей» в районе Уссурийской железной дороги епархиальное начальство в ноябре 1896 г. командировало в край «сведущего в строительстве» священника М. Кессельмана.

Командируя о. М.Кессельмана в Южно-Уссурийский край, епархиальное начальство ставило перед ним следующие задачи: 1) собрать сведения о численности и материальных возможностях крестьян тех селений, где планировалось строительство храмов; 2) найти «способы к составлению проектов и смет на постройки»; 3) расходовать по назначению 28 000 р., хранящихся во Владивостокском Казначействе, и предоставить по ним финансовый отчет; 4) организовать сельские общества «к оказанию возможного содействия» в строительстве храмов, доставкою стройматериалов и проч. В целом о. М. Кессельману было предписано «приложить все меры и старание к исполнению возложенного на него поручения»[14]. По просьбе епископа Макария, местная администрация должна была оказать священнику М. Кессельману всевозможное содействие.

Приехав в Южно-Уссурийский край, о. М. Кессельман сразу же столкнулся с трудностями. Часть крестьян сел Новожатково и Дубки еще достаточно не обустроилась на новом месте, вдобавок к этому в 1896 г. их постиг неурожай.

По этой причине одни крестьяне покидали села, другие – выражали подобные намерения. На собираемых о. М. Кессельманом сходах выяснилось, что многие крестьяне, не имея указов областного правления о переселении, отказываются участвовать в строительстве церкви. Дезорганизация сельских обществ была налицо[15].

Ситуация в с. Новожатково усугублялась наличием питейного заведения. В результате активной деятельности, которого большинство крестьян пьянствовало и поголовно было должниками казны[16]. В этих условиях о. М. Кессельман вынужден был обратиться к местной администрации за содействием. По его мнению строительство церквей в обозначенных селах должно было приостановить выселение крестьян[17].

22 февраля 1897 г. о. М. Кессельман вернулся в г. Благовещенск и представил на утверждение епископа Макария «планы и сметы, которые  имел возможность получить». Для производства дальнейших работ о. М. Кессельман выехал из г. Благовещенска 28 апреля 1897 г. и возвратился 22 августа того же года. За это время ему удалось исходатайствовать «лесорубные билеты» на строительство храмов, составить остальные сметы и планы[18].

Выделенных на строительство средств было недостаточно. На сумму 4 500 – 5 000 р. необходимо было составить план, смету, построить церковь «с внутренним убранством» и дом для причта. При таком раскладе, успешное выполнение дела стало возможным «только, благодаря особой энергии и распорядительности отца Кессельмана. Планы и сметы доставались [ему], по возможности, даром и по знакомству». По составленным сметам, на строительство храма необходимо было использовать 8 000 р. Однако сельским обществам удалось ограничиться суммой примерно в 6 500 р., включая в нее устройство иконостаса и приобретение церковной утвари[19]. На существенное удешевление построек повлияли бесплатная заготовка леса и подвоз прихожанами всех необходимых материалов.

Средства на строительство церквей в Южно-Уссурийском крае продолжали поступать: 3000 р. – от Переселенческого Управления крестьянам с. Фроловка, и 3000 р. – из фонда имени Императора Александра III обществу с. Камаровка. Руководство строительством храмов в этих селах так же было поручено о. М. Кессельману.

Получив книгу для сбора добровольных пожертвований на строительство храмов по линии  Уссурийской железной дороги, 28 сентября 1897 г. о. М. Кессельман отправился в третью свою командировку.

В ней он находился до 1 февраля 1898 г. [20]. За этот период им были приняты постройки храмов в с. Зеньковка, Успенка, проведены расчеты с подрядчиками, возбуждено ходатайство о дополнительном выделении средств на строительство церкви-школы в с. Комаровка, собраны сведения о намерениях других сельских обществ строить церкви. Попутно были ускорены строительные работы в сс. Фроловке, Воздвиженке, и заготовка стройматериалов крестьянами с. Хороль. Кроме этого, исполняя указ консистории о. М. Кессельман определил среди местных священников лиц, которым следовало поручить наблюдение за ходом дальнейших строительных работ (Г. Ваулин и Реполовский)[21]. Однако плодотворная деятельность о. М. Кессельмана вызвала признание со стороны местной администрации, считавшей «наивозможное ускорение постройки церквей в крае делом первой важности». По этой причине и.д. военного губернатора Приморской области Я.П. Омельякович-Павленко вынужден был просить епископа Евсевия оставить на попечении о. М. Кессельмана строительство церквей в крае. Для удобства дела предлагалось перевести о. М. Кессельмана в Никольский приход (центр Южно-Уссурийского края), где уже имелся причт и отлучки священника не отразились бы на жизни прихода[22]. Епископ просьбу исполнил: 14 марта 1898 г. о. М. Кессельман был назначен на должность священника градо-Владивостокской кладбищенской церкви с поручением уму вести все церковно-строительные дела в Южно-Уссурийском крае до полного окончания их [23].

Быстрое заселение края послужило причиной возбуждения вопроса об образовании Владивостокской епархии. 4 июня 1898 г. было утверждено мнение Государственного Совета о реорганизации Камчатской епархии. В 1899 г. на ее основе образовались Благовещенская и Владивостокская епархии. Г. Владивосток становился центром новой епархии, поэтому в нем необходимо было проводить соответствующие работы. Опыт и навыки о. М. Кессельмана оказались востребованы и здесь. В 1898 г. он возглавил комиссии по выбору участков в г. Владивостоке для строительства кафедрального собора, зданий Духовной консистории, Духовной семинарии, Духовного училища и прочих построек [24]. 27 октября того же года о. М. Кессельман был утвержден членом Южно-Уссурийского епархиального училищного совета [25].

На церковно-строительные нужды вновь образованной епархии стали активно поступать средства из фонда имени Императора Александра III. Кроме этого, многие сельские общества стали приступать к строительству храмов исключительно за собственный счет. В итоге, за первые пять лет существования, в епархии было возведено 45 церквей [26]. Большинство их них было построено при участии о. М. Кессельмана. Вплоть до конца 1903 г. он оставался заведующим церковными постройками в крае.

В 1901 г. по поручению Комитета Сибирской железной дороги инженер Г. Шилкин проводил осмотр церквей и школ в Приамурском крае, сооруженных на средства фонда имени Императора Александра III. По его отзыву о. М. Кессельмном были допущены «немногие незначительные упущения» в силу недостатка специальных технических знаний (чисто теоретических) и большой разбросанности селений. Г. Шилкин с пониманием отнесся к проделанной о. М. Кессельманом работе, считая, что «допущение им некоторых ошибок в организации работ заслуживает извинения хотя бы уже потому, что только при особом трудолюбии и любви к делу о. М. Кессельмана (и при том безвозмездно) оказалось возможным в течение последних четырех лет (1898 - 1901 гг.) освятить в различных углах Уссурийского края более 20 храмов» [27]. За редким исключением, епископ  Евсевий лично освещал вновь построенные храмы. В большинстве случаев церкви освещались сразу после окончания черновых работ, так что внутренняя отделка производилась уже в освященных зданиях [28]. Работы по сооружению храмов способствовали интеграции сельских обществ, а расширение возможностей удовлетворения религиозных потребностей создавало условия для более быстрой и менее болезненной адаптации переселенцев к местным условиям, поддержанию и развитию православных традиций.

8 декабря 1899 г. священник М. Кессельман был утвержден в должности благочинного первого участка Владивостокской епархии (территория современного Хасанского района Приморского края). Новая должность и уровень образования стали главной причиной поступления о. М. Кессельмана,  вместе с о. К. Цивилевым, на правах вольных слушателей в Восточный институт в 1899 г. [29]. Священник К. Цивилев окончил корейско-китайское отделение в 1903 г., имя о. М. Кессельмана в списке выпускников Восточного института отсутствует[30]. 1 января 1902 г. он получает назначение на должность миссионера Посьетской походной церкви и эконома Архиерейского дома. Возможно о. М. Кессельману не удалось реализовать себя на миссионерском поприще, в силу чего он оставил Восточный институт и переменил место службы. В сентябре 1903 г. о. М. Кессельман был переведен к вокзальной церкви при ст. Никольск-Уссурийский и получил назначение на должность благочинного железнодорожных церквей [31].

Информационные возможности используемых источников весьма скупо и фрагментарно свидетельствуют о дальнейшей судьбе священника М. Кессельмана. Участвовал в русско-японской войне, за что был награжден в 1906-1907 гг. орденами Святой Анны 2-й и 3-й степени [32]. 27 марта 1914 г. за заслуги по гражданскому и военному ведомствам был награжден саном протоиерея [33]. Во время Первой мировой войны служил полковым священником. На этой войне он потерял двух сыновей (всего же у него было четыре сына и две дочери) [34]. Во время гражданской войны и интервенции в Приморье продолжал службу в железнодорожной церкви при ст. Никольск-Уссурийск. После закрытия храма проводил церковную службу в частных домах железнодорожной слободки (1924-1928 гг.). Затем – на собственной квартире в г. Никольск-Уссурийский. Власти запрещали осуществлять культовую деятельность на дому. Поэтому о. М. Кессельман перешел на службу в кафедральный собор г. Владивостока. С 1931 по 1937 гг. проводил богослужения в Покровской церкви г. Ворошилова (Никольск-Уссурийск). В апреле 1937 г. священник М. Кессельман был арестован обвинен в шпионаже и контрреволюционной деятельности. 27 октября 1937 г. тройка УНКВД по Дальневосточному краю приговорила о. М. Кессельмана и еще восьмерых человек, проходивших с ним по делу, к расстрелу. В тот же день приговор был приведен в исполнение. В 1961 г. все они были реабилитированы [35].

Интересна и содержательна судьба о. М. Кессельмана. Отдав лучшие свои годы на преобразование Южно-Уссурийского края, строительство новой епархии, по иронии судьбы, он стал свидетелем разрушения созданного и жертвой нового режима. Воскресая из архивной пыли, жизнь и деятельность о. М. Кессельмана должны служить для нас примером беззаветной любви и преданности родному краю, служению Отечеству.