Статьи

Мой дедушка был священником

01.09.2003

Войсковое священство только сейчас начинает возрождаться. К сожалению, а точнее сказать к несчастью, у нас это забытое понятие.

В молодом городе Владивостоке войсковые священники тоже несли свою пастырскую службу.

Вот судьба священника, окормлявшего 11-й Восточно-Сибирский стрелковый полк, располагавшийся в нашем городе. О дедушке, иерее Павле Семове, рассказала на встрече с сестрами Марфо-Мариинской женской обители жительница Владивостока Евгения Дмитриевна Трубчанина.

“Случайно в Свято-Евсевиевском храме на Седанке обмолвилась, что здесь на кладбище возле полуразрушенной часовни, похоронен мой дедушка-священник, - говорит Евгения Дмитриевна, - я и примерно место помню, где похоронен - справа у входа в часовню. Кладбище сравняли с землей где-то в 30-х годах, как, наверное, и в Покровском парке. Сейчас пока состояние здоровья не позволяет мне приехать туда и точно указать место захоронения”.

Ей не довелось увидеть своего дедушку – он умер в 1928-м году от туберкулеза, когда ему было 49 лет. А Женечка родилась в 1934-м году.

По воспоминаниям родных, отец Павел не отличался крепким здоровьем, был худеньким. По характеру - тихим и спокойным человеком.

Пришла советская власть, семью священника выселили из квартиры во Владивостоке. Они перебрались в одноэтажный дачный домик в районе Океанской, оттуда их тоже выгнали, заплатив, правда, часть денег. На эти средства многодетная семья смогла себе купить часть дома на Седанке по улице Демьяна Бедного – революционного поэта, воспевавшего доброту большевистских вождей.

В храме не было возможности служить, и отец Павел занимался домашним хозяйством, пенсии священнику при советской власти не полагалось, и поэтому семья выживала, как могла.

Евгения Дмитриевна вспоминает: “Бабушка мало нам рассказывала о дедушке, потому что в те времена очень гнали веру. И хоть дедушку я живым и не видела, так как родилась в 1934-м году, но меня в школе дразнили «попиха». Мы жили на Седанке, и я училась в 16-й школе”.

И хотя Женя ни разу не видела своего дедушку, она очень любила его. Поэтому расспрашивала родных и сохранила воспоминания и старинные фотографии. Из рассказа внучки священника возникает картина, в которой отражается и история нашего города, и история страны.

Приехал во Владивосток о. Павел с женой в октябре 1903-го года из Орловской области и поступил в качестве войскового священника в 11-й Восточно-Сибирский стрелковый полк. Об этом свидетельствовала запись в паспорте его жены – Анастасии Кузьминичны, которой довелось на много лет пережить своего мужа.

“И вот дедушка здесь начал свое служение, - рассказывает Евгения Дмитриевна, - звали его Семов Павел Михайлович. Поженились они молодыми, потому что дедушке нужно было рукополагаться. Жена – Анастасия Кузьминична – тоже из священнической семьи, ее девичья фамилия Георгиевская. Она закончила Орловское епархиальное училище, а дедушка – Орловскую духовную семинарию. У нас была фотография, которая сейчас, к сожалению, не сохранилась. Там моя прабабушка, родственники, среди которых много священников”.

К приезду во Владивосток в семье молодого священника уже росли две дочки. Всего воспитали семь деток: пять девочек и два мальчика. Мама нашей рассказчицы была третьим ребенком в семье.

“В 1914-м году дедушка вместе с полком отправился на войну, с ее окончанием вернулся обратно во Владивосток. Затем он вернулся к семье и служил в маленькой деревянной церквушке на Эгершельде. Сейчас ее там нет, а как-то еще во времена моей молодости мы проезжали мимо нее с дядей. И он отметил, что здесь служил дедушка. Прослужил до 1922-го года. А потом начались гонения”, - вспоминает внучка священника.

На старинных фотографиях, сохранившихся в семье Евгении Дмитриевны, можно увидеть совсем молодого священника - иерея Павла; эта фотография сделана в Петербурге в начале века – 1900-м году, фотография 1906-го года уже сделана во Владивостоке, еще одна – с женой Анастасией Кузьминичной, потом их дети – мал мала меньше, вот фотопортрет священника Павла с военными офицерами во времена службы на войне 1914-го года. Эта фотография, по словам Евгении Дмитриевны, сохранилась необычным образом – была помещена за раму старой картины и потом случайно обнаружилась. Теперь она заняла свое место среди семейных фотографий.

Судьба детей священника сложилась непросто. Старшие дочери не вышли замуж из-за того, что дети духовенства при новом строе носили на себе некую печать отверженности.

Евгения Дмитриевна продолжает вспоминать: “Бабушка о Боге не забывала и учила меня, маленькую, молитвам. До сих пор помню икону Божией Матери в киоте, которая была у нас в доме, и очень она мне нравилась, так уж я ее любила. Я и сама тянулась к вере, и молитвы знаю, и сейчас не забываю, дети мои - сын и дочка - крещеные. Помню, после смерти бабушки я уже вышла замуж, жила и работала в Магадане. Когда приехала домой и спросила, где же эта икона, родные сказали мне, что отдали все сохранившиеся иконы в единственную действующую тогда церковь Владивостока, что была на Первой речке”.

Перед нами прошла судьба человека, который честно исполнял свой долг – пастырский и семейный. Его не угнали в концлагеря, но безбожное государство распорядилось так, чтобы у него отняли дом, лишили куска хлеба, детей осмеяли, а его могилу сравняли с землей. Но Божия правда сильней человеческой, и поэтому восстают из небытия светлые имена добрых русских пастырей.

Упокой, Господи, душу усопшего раба Твоего иерея Павла в селениях праведных.

 

---